Чёрно-белая кровь
Итак, "Дракула". Одной из самых заметных премьер нового театрального сезона, хочется думать, станет этот спектакль в постановке Валерия Беляковича. В последнее время он и возглавляемый им Театр на Юго-Западе всё чаще прибегают к авторскому переложению известных пьес. К числу таковых относится и "Даешь Шекспира!" (по "Двум веронцам"), "Куклы" (по мотивам Хасинто Грау). И вот - "Дракула". Как отметил сам Белякович, этот спектакль, конечно, основан на романе Брема Стокера, но театр немало изменил изначальный текст. Также режиссёр сказал, что на главную роль планировался Виктор Авилов, но его трагический уход из жизни театра в целом, и в частности - в этом спектакле...
Граф Дракула - это уже бренд, это индустрия развлечений. Вампиризм - модное, хотя и не новое явление. Но очень немногие знают подлинную историю жизни Дракулы. Театр на Юго-Западе взял на себя труд рассказать её, и им это удалось в блестящем ключе - соблюден необходимый баланс между трагическим и комическим, и образ Дракулы к концу длинного спектакля оказывается полностью сформированным. Оказывается, граф-таки, да, сосал кровь, но у него были причины, причём настоящие, человеческие. Более того: хоть один из героев, Ван Хельсинг, и твердит всё время, что это всё легенда - одна сплошная легенда, в результате как-то начинаешь верить в эту легенду...
Против ожиданий (возможно, и ожиданий авторов спектакля), главным действующим лицом становится не Дракула (Алексей Матошин), а как раз профессор Ван Хельсинг в исполнении Олега Леушина. Когда Леушин в самом начале спектакля обращается к залу с нейтральным вступительным словом, почему-то кажется, что именно он и есть Дракула - настолько его мимика, пластика, интонации и даже выражение (и цвет!!!) глаз похожи на самого знаменитого вампира. Но нет. Затем Леушин прячет огненную страсть своих глаз за очками, и на сцену выступает заглавный герой легенды и спектакля - граф. К сожалению, Дракула немного разочаровывает стандартностью своего внешнего вида - худощавое телосложение, чёрные одежды, гладко зачёсанные назад волосы, небритость, кошачьи манеры. Все "инфернальные" личности в произведениях искусства так выглядят... Но сама роль, как упоминалось выше, у Матошина получилась. (К спорным моментам относится и банальный белый дым, методично окутывающий сцену - его использование не кажется на сто процентов оправданным).
Безусловная удача спектакля - Джонатан Харкер, в исполнении Михаила Беляковича. В этом спектакле у его персонажа очень чёткое задание: веселить зрителей. Но у Беляковича (не однофамильца, а племянника главного режиссёра) получается гораздо большее: он создает образ недотёпы, который вызывает не только смех, но и брезгливую жалость, и злость, и человеческое сочувствие. Его внешний вид - мешковатые штаны, заправленные в ботинки, нелепый пиджак, надетый на голое тело, паническое причитание ("Граф! Граф! Я не могу здесь остаться!"), но вместе с этим - трагедия человека, потерявшего жену в результате таких страшных событий... Как должен зритель реагировать на такого человека? Неоднозначно, так и происходит, и это главная удача М. Беляковича.
Вильгельмина Мюррей (Карина Дымонт), невеста-жена Джонатана, и Ральф Мортон Рэнфилд (Александр Гришин), в своих метаниях на сцене похожий на странствующего пророка, как водится, полубезумного, разумеется, не находятся на первом, что предусмотрено сюжетом, но своим исполнением высокого уровня добавляют очков и всему спектаклю. Который, в свою очередь, запоминается и как целостное представление, так и отдельными сценами: эпизод совращения Джонатана "сиренами" Дракулы в замке последнего, сцена узнавания друг друга сквозь столетия Дракулы и Елизаветы-Вильгельмины, блестящая пантомима при оживлении Ральфа, переливание крови Люси (Елена Шестовская), подруге Мины. По бокам сцены расставлены зеркала. Приём, безусловно, отнюдь не новый, но здесь он уместен, потому что отражения добавляют "правильного" мистицизма и можно сделать много интересных выводов и неосязаемости яви и реальности фантазий. А кроме этого, зеркала, ещё и помогают разглядеть эпизоды, выведенные режиссёром почти за пределы нашей прямой видимости - посередине сцены стоит огромный стеклянный столб, за которым как раз и происходят некоторые (причём очень важные!) диалоги, видимые зрителям исключительно благодаря зеркалам.
Если посмотреть на историю о Дракуле немного шире, то становится понятным, что главный герой всей эпопеи не Ван Хельсинг, не сам граф, не Елизавета, и даже не эпоха (Дракула жил более пятисот лет - о какой эпохе может идти речь при оперировании такими временными пластами?). Главный герой - кровь. Кровь как физиологическая субстанция, как чётко обозначенная расплата за грехи, как символ страдания. Кровь во всех смыслах. В спектакле зрители после первого "появления" крови ни на секунду не забывают про неё. И хотя сама постановка выдержана, благодаря костюмам всех героев и ловко используемым веерам, преимущественно в чёрно-белых тонах (за исключением некоторых сцен, в частности, уже упомянутой операции по переливанию крови), мысль о крови не выходит из головы ни на секунду. И её новый "цвет" - черно-белый - леденит душу сильнее, чем если бы она постоянно оставалась красной, как ей и предназначено природой.
В конце, когда группа заговорщиков во главе с Ван Хельсингом всё-таки расправляется с носферату-Дракулой, невольно закрадывается мысль: "Неужели это возможно? Неужели такие страдания одного человека, по цепочке влекущие за собой страдания многих других людей, действительно реальны? Неужели Бог это допускает? Почему? За что?" Мысль эта будоражит сознание пока вспоминается фраза, не имеющая отношения собственно к спектаклю. Это всё легенда, только легенда, одна сплошная легенда...
Григорий Аросев
Сентябрь 2005 г.
Источник: журнал СТРАСТНОЙ БУЛЬВАР, 10, №1-81, сентябрь 2005 год
