ZOOFELLINI. ВОСТОРГ БРОСАЮЩИХСЯ В БЕЗДНУ Валерий Бегунов
"ZOOFELLINI (Интернет и ТВ времен Римской империи)" - недавняя премьера Московского театра На Юго-Западе.
Ниже - мои впечатления от пьесы и спектакля.
Краткий вариант текста (под заголовком "О кризисе душ и времён") будет опубликован в журнале "Современная драматургия".
ВОСТОРГ БРОСАЮЩИХСЯ В БЕЗДНУ
Совсем свежая, недавняя, премьера в Московском Театре на Юго-Западе - спектакль "ZOOFELLINI (Интернет и ТВ времен Римской империи)". Это постановка нынешнего художественного руководителя театра Олега ЛЕУШИНА по пьесе Петра Гладилина. И пьеса совсем новая, законченная совсем недавно. Вернее – как бы дописанная. Сам Петр Гладилин рассказывает, что завершил её буквально в три дня. Но писать начал ещё двадцать лет назад.
Понятно, почему начатый и не раз откладываемый текст не "отпускал" автора. По своему материалу и фабуле – пьеса о кризисе СМИ, о катастрофе с достоверностью информации в эпоху электронных коммуникаций. Лет двадцать назад, если не раньше, этот кризис был уже заметен невооружённым глазом многим и многим. Уже тогда становилось известно и о масштабе заказных материалов, и об изобретательной травле в СМИ, на радио и на ТВ (всё, что потом в интернет-сетях получило название фейков и троллинга), И о продажности "акул пера" (скорее – аллигаторов, шакалов и пираний пера). О том, как журналисты или даже руководство какого-либо издания шантажировало состоятельных персон собранным инсайдерским материалом или сведениями из личной жизни, грозя открыть их массовому читателю и требуя плату за то, чтобы эти сведения не "ушли в народ". Или в соответствующие инстанции.
С той поры ситуация только усугубляется. И, как это нередко бывает в творческой работе, текст "вдруг" подтолкнул автора к активизации и в короткий срок "дописался". Как бы даже "неожиданно". И для самого автора…
Итак, пьеса "ZOOFELLINI" Петра Гладилина – о падении нравов тех, кто создает информационные потоки. И хорошенько зарабатывает на этом. А также о всё более чудовищной беспринципности тех, чья деятельность есть "информационный повод". И чем выше по положению эти люди – чиновники, бизнесмены, депутаты, государственные деятели, политики, медиамагнаты – тем всё более оголтелые и беспардонные методы они применяют, фальсифицируя всё, что можно, и продвигая ту информацию и в том виде, в каком она более всего способствует их успеху (в том числе – коммерческому). Цель оправдывает средства! Не просто подкупаются специалисты СМИ и не просто покупаются уже существующие СМИ. Но создаются свои, собственные, "карманные", газеты, журналы, издательства, ТВ- и радиоканалы, интернет-ресурсы.
Вот всё это – материал и фабульные ходы новой гладилинской пьесы "ZOOFELLINI".
Включая, естественно, и все те перипетии, которые происходят с нравами и душами как властителей, так и покорных им специалистов СМИ.
Словом, такой вот откровенно "социальный театр". Между прочим, не такое уж частое событие в нашей современной российской драматургии и на нашей нынешней российской сцене. Собственно, изначальный посыл к написанию той или иной пьесы, изначальное, исходное событие (или совокупность событий) – у Гладилина почти всегда лежат в плоскости какой-то социальной проблемы. Как всегда в таких случаях, пишет Петр Гладилин саркастически, с ядовитой, беспощадной иронией.
Но! Спектакль "ZOOFELLINI", поставленный Олегом Леушиным в Театре "На Юго-Западе" - это трагикомедия не столько даже о кризисе умов и душ, а о том, как человек, попав в созданную им же ситуацию – "за что боролся, на то и напоролся" - переживает духовное потрясение. Могу, конечно, употребить тут словцо "экзистенциализм" - тем более, что оно будет приятно Петру Гладилину. Но лучше попробую выразиться проще. Поняв, в какую грязь бросил сам себя, человек вдруг хочет вырваться из этой трясины. Хочет ощутить нечто светлое, чистое, да вот грехи в рай не пускают…
Но сперва ещё о пьесе. Не случайно в скобках в ее заголовке стоит: "Интернет и ТВ времен Римской империи".
Как всегда, Петр Гладилин написал метафорическую фантасмагорию. В данной пьесе – с почти феерическим сарказмом, используя, пародируя, препарируя и переигрывая стилистику, манеру, "формат" и приемы фэнтэзи в смеси с "альтернативной историей".
Самые забористые и дразнящие реалии взаимодействия СМИ (в том числе – электронных) с политикой, обществом, массовым сознанием и т. п. – из нашего времени перенесены в эпоху Юлия Цезаря и Брута. Допущение такое: предположим, в эпоху расцвета имперского Древнего Рима там возникли интернет, ТВ и все технологии современных нам электронных СМИ и виртуального распространения информации. И, естественно, это не просто "технические технологии". Это также и нынешние принципы и приемы создания и распространения информации – в том числе троллинга и фейков и всего, что связано с методиками манипулирования массовым сознанием.
В анонсе от театра так прямо в лоб и подчёркнуто: "Актуальная премьера для тех, кто не выпускает из рук смартфон, бездумно листает новости "ВКонтакте" и постоянно обновляет ленту в Facebook. Фанатам телевизионных сенсаций и видео в You Tube посвящается… Это спектакль – взрыв. Взрыв сознания… Обо всех, кто попал в медиа-рабство. О тех, кто создает современный Интернет и Телевидение. О медиа-боссах и офисном планктоне. Сознанием человека можно управлять. И это научный факт. Даже не факт, а давно работающая отлаженная система… "Теория заговора" против человечества? Банальная погоня за рейтингом и наживой?.."
Вроде бы, всё правда. Театр в спектакле исправно следует за текстом пьесы (хотя и сильно переработанной и уточнённой по ходу дела в совместной работе автора и театра).
Гай Юлий Цезарь (Сергей Бородинов) - в борьбе за власть и потом, на вершине успеха, не гнушается самыми "чёрными" технологиями пиара и давления на массовое сознание. Цезарь и Лициний (Андрей Санников), помогающий ему от всей души, не за страх а за… слово "совесть" здесь явно не подходит, а иное определение и найти-то трудно!.. словом, император и его тайный и лучший советник-прихвостень используют все самые грязные технологии современных манипуляторов информацией. Их ТВ-программы и все подвластные им интернет-каналы препарируют и подают реальные и выдуманные события в исключительно выгодном для Цезаря ключе.
Известное дело: "без паблисити нет просперити!" Как наврали и подали массовые СМИ, так оно – в массовом сознании и есть. Если ты можешь не просто быть информационным поводом, но можешь продвигать только ту информацию, какая тебе нужна, да ещё делать её "модным трендом", то у всех создаётся впечатление, что жизнь и события в ней именно таковы, как подают твои карманные СМИ.
В борьбу с Цезарем вступает молодой, набирающий силу и популярность политик Брут (Владимир Курцеба). Он бьётся "за правду". За то, чтобы "открыть людям глаза". Вопрос, правда, в том: а нужна ли массовому сознанию эта правда, эта горькая истина о подоплёке жизни и о настоящем лице сильных мира сего? Или "обывателю" нужны сказки, похожие на сладкую правду? Но сознание людей, искажённое и изменённое усилиями СМИ Цезаря и Лициния, привыкло получать "жвачку для мозгов" именно в том виде, в каком это подают те, кто работает на Цезаря. И, пытаясь воздействовать на массовое сознание, поневоле, постепенно, Брут вынужден использовать те же технические средства и приёмы, что и "цезаристы". Так что, борясь за "правду и истину", за честность и справедливость, в своих ТВ- и интернет-каналах и программах Бруту приходится применять все те же медийные технологии. Ибо – борьба за рейтинги!..
Реплика в сторону. Или – "вглубь истории". От себя могу добавить: эти методы современных делателей информации и их СМИ, развитые до беспредела, в простейшем виде складывались в древности. Те, кому приходилось знакомиться с разнообразными текстовыми материалами из времён Древнего Рима, знают – "реклама" и "анонсы" гладиаторских боев или зазывы рыночных торговцев по манере и стилю очень напоминают их современные аналоги. Порой – ну, просто точь -в точь…
Да, в пьесе Гладилина и в спектакле Леушина внятно показано, как перелицовываются события в информационной подаче. Как реальные события подменяются выдуманными. Рейтинг самой информации становится самодостаточным, он важнее, чем рейтинг реального события. "Древнеримские магнаты" ТВ и интернета и их подручные манипулируют не картиной реального мира, а выдуманных миром. Чем больше о чём-то говорить, тем оно кажется всё более реальным и всё более важным и – модным! Брифинги, пресс-конференции, вбросы пафосно поданных ложных сообщений, ТВ-дебаты с перекосом и передергиванием в одну сторону… В сюжете "Zoofellini" целая линия посвящена некоей козе. Она – выдуманный персонаж! Она не появляется перед нами на сцене. Но СМИ сообщают о ней все больше забойной увлекательной информации. Сначала – первые краткие сообщения. Потом реакция на эти сообщения и их обсуждение. Потом реакция на обсуждение обсуждений… А уж когда, на вершине этой фейковой волны сообщено, с кем козу якобы скрестили!... И всё это успешно отвлекает умы от истинных дел, проворачиваемых Цезарем. И о том, какие дивиденды на этом зарабатываются…
Но не эта саркастическая картина, так знакомая нам по нашим дням, втягивает в спектакль всё сильнее и сильнее – хотя и не сразу. Гораздо интереснее то, как это сделано.
Пьесы Гладилина, в исходном материале которых – точно уловленные приметы и сюжеты реальности, нельзя ставить "по натуральному быту". Создавать в пространстве игры надо некий небытовой образ реального мира. Реального – по ощущениям, узнаваемого… и всё же, не копируя буквально то, что окружает нас за стенами театра.
И режиссёру (он же – сценограф) Олегу Леушину не понадобились имитации натуральных зданий, офисов, ТВ-студий и пр. Пустое тёмное пространство. В нём в лучах света, темпераментно, интонационно очерчивающего-рисующего игровое пространство каждого эпизода (художник по свету – Вячеслав Климов), возникают персонажи, обликом напоминающие и космонавтов, и хоккеистов, и современных полицейских в полном "боевом" облачении. А дело в том, что художник по костюмам Ольга Иванова нарядила персонажей действительно в современную хоккейную униформу. Но она удивительным образом оборачивается облачением древнеримских легионеров – шлемы, защитные лицевые щитки-забрала, поножи, налокотники, панцири-кирасы. Длинные фонарики – они и ликторские жезлы, и студийные микрофоны, и дубинки, и мечи.
"Наследник" создателя Театра на Юго-Западе Валерия Беляковича, "созревший", так сказать, под его рукой, - Олег Леушин как бы продолжает стилистику, привычную нам в спектаклях этого Беляковича, И в то же время развивает и в чем-то смещает эту традицию и движет свою постановку в несколько иную плоскость. Да, вроде бы манера узнаваемая, соединяющая в себе условные приемы, энергичную пластику, музыку, игру символами и знаками. Но Леушин эти приёмы и игрового символизма (подчас формального), и "мюзикла" и откровенного сценического баловства смещает в сторону мистерии. Нечто подобное в какой-то мере было свойственно и Беляковичу в самых серьёзных и масштабных его постановках. И от мистерии там проглядывал ход к глубинной психологически достоверной обрисовке внутреннего мира персонажей.
Олег Леушин прошёл по этому пути ещё дальше. И это движение от условности трагифарса внутри мистериальной символики – к подробному, тонкому, но мощному психологизму всё сильнее вырисовывается по ходу самого спектакля "Zoofellini".
Очень точно найденными мизансценическими перестроениями, порой похожими на элементы хореографии контэмпорэри-дэнс или авангардного балета, Леушин создаёт полное ощущение того, что мы в ТВ-студии, или на брифинге. Или в тайном закутке, где Цезарь и Лициний плетут очередной заговор. Выглядит это и очень внятно, и очень современно – странная смесь техно-рока и кибер-панка. При этом перед нами – очень точно понимаемый и реализуемый тотальный театр в самом минималистском своём варианте. И создаётся это действо по законам музыкальной гармонии (отдельный плюс – Михаилу Короткову за подбор музыки и Марии Рыжковой за звуковое оформление).
И при этом перед нами – полноценный театр психологического реализма. Здесь важны даже не точнейшие современные реалии всего того кризиса СМИ и общественного и индивидуального сознания, схваченные и переданные Гладилиным в его странном, полуметафорическом, полуиздевательском тексте. Здесь важны вписанные в этот сарказм, всё более учащающиеся к финалу вкрапления внутренних вопросов, задаваемых себе персонажами в каждый переломный и критический момент событий.
Это есть в авторском тексте пьесы. Но всё ж таки подано в достаточно издевательском ключе. В спектакле постановщик и актёры придают этим переживаниям персонажей гораздо более трагедийный оттенок.
Эти "проклятые" внутренние вопросы к самому себе становятся всё более острыми и пространными. Хотя внешне – всё тот же победительный накат соблазнительного и оголтелого вранья. Дуэты, трио, ансамблевые и массовые сцены… Манковый квартет "медиа-муз", пластика которых зажигательна и сама по себе, и в "партнёрстве" с креслами (Елена Шестовская, Ольга Авилова, Любовь Ярлыкова, Алина Дмитриева). Они – "ТВ-креативщики", помогают Лицинию и Цезарю в разработке программ. Современные вамп-интеллектуалки. Сексуальные – но расчетливо использующие сексуальность "на пользу дела", как инструментарий искушений, позволяющий управлять сознанием людей. Сильные и своим интеллектом – но и интеллект их "продажен", и их "креатив" полностью лежит вне этики.
Наглые и язвительные пролазы-репортеры (Александр Шатохин и Фарид Тагиев). Что нужно редакции и как нужно редакции (то есть – владельцам и истинным заказчикам СМИ), то и так и исполнят репортеры-"профессионалы". Профессионализм – как высший пилотаж "чего изволите", как вершинное мастерство – за деньги делать именно и только то, что требует тот, кто "заказывает музыку". В этой двоице есть что-то неуловимо схожее с квартетом креативных медиа-муз. Как известно, не случайно журналистика издавна спорит за звание второй древнейшей профессии. А какая первая – тоже ведомо…
Квинтэссенция этого "профессионального" поведения и мышления, этого упоения восторгом самопродажи – образ Лициния. Преданный, истовый в своем служении, мудрый интриган и искуситель – таков Лициний. Андрей Санников показывает его и как верного прислужника, но и как манипулятора своим хозяином. Сила его ума и предвидения направлена не только на то, как "угодить" хозяину, но и как подсказать ему то, что кажется выгодным самому Лицинию-манипулятору.
Брут – поначалу романтичный и рыцарски открыто-напористый. Но чем больше Брут "трезвеет" под напором житейских данностей и логики политической борьбы и коммерческого выживания, тем больше он пропитывается цинизмом реальности. Он не желает принимать этого ни в жизни, ни как изменения в себе самом, - Владимир Курцеба очень точен в показе-проживании этих изменений и нарастающих в душе Брута противоречий. Гибель Брута неизбежна в этом мире – или он превращается в "другого Цезаря", то есть гибнет его душа. Или его уничтожают физически.
И сам "главный движитель всего" - Цезарь, - всё яснее ощущает мучительную пропасть между тем, чего он добивается, как желаемого успеха, и тем, что воспринимает результат своих действий как душевную и нравственную катастрофу. При том, что почти до самого финала "ловит кайф" от праздничной победительности своих усилий.
Нам все более интересна в нём (как и в прочих персонажах) его рефлексия по поводу происходящего вокруг и в нём самом. Переоценка себя и своих побуждений. Настигающее его разочарование – на вершине успеха. Всё идёт так, как он хочет и планирует. И в то же время он всё острее ощущает, что не властен над высшей сутью событий, и душа его разочарована.
Тот, кто всё время полощется сам и полощет других в грязи, тот, кто её постоянно изливает в быт и в души, - тот почему-то очень тоскует по чистому и светлому, романтично-возвышенному и небесно-духовному. Издевательским использованием приёма как бы свыше сошедших откровений звучит в пьесе и в спектакле повествование Цезарю о Феллини, великом мастере красоты и правды. И Цезарю захотелось "перепрыгнуть в другую колею" - создать историю о гармонии правды и красоты. И как ТВ-сюжет. И как житейскую реальность.
Цезарь жаждет насладиться и возвыситься чистой любовью. Хотя бы для себя… И призывает Валерию (Алина Дмитриева) - воплотить собою чистое и возвышенное чувство. Вроде бы, так всё и происходит. Но как теперь отличить правду от вымысла, подлинные чувства – от имитации, поэтику жизни и любви – от житейской и душевной грязи?
…В финале спектакля, с эффектом психологического шока, гремят совершенно уже катастрофически-издевательские слова: "Говорит и показывает Всевышний!.."
В последних пьесах Петра Гладилина всё чаще звучат нотки проповедничества. Они вполне органично вписываются в материал и проблематику его пьес. Постановщик Олег Леушин и Театр на Юго-Западе столь же убедительно и органично завершили такой ноткой-намёком свой спектакль.
Валерий Бегунов
06.02.2018
Источник: страница Валерия Бегунова на facebook (Первоисточник текста здесь)
